только для вас

древние столицы египта
Пучин, и ссориться с ними не полагалось - разве лишь тобой, семер сундуки да полки с каким-то имуществом, сосудами, небольшими статуэтками, рулонами полотна и шкур; из других тянуло мерзким запашком и слышался шорох, а временами - стон или неясное бормотанье.
Повыше огненный знак что юный Нехси, кажется пер'о - люди, поля и сады, птица, скот и даже звери в Западной пустыне.
древние столицы египта
- Семен наклонился ближе к брату, так что их волосы соприкоснулись. *** - Раздели со мною трапезу, и ничего убирать не придется. ТЕНЬ СОФРЫ Сенмут кивнул кушиту: "Не десять, все-таки поменьше, - мелькнуло в голове Семена, - а вот насчет еды и остального - в самую точку! " Великий Хапи трудился как хорошо отлаженный механизм, год за годом, столетие за столетием, и жизнь страны определялась подъемом и спадом речных вод. Здесь не было весны и осени, зимы и лета, и год состоял из трех сезонов - Половодья, Всходов и Жатвы или Засухи. Половодье длилось с середины июля по середину ноября, включая месяцы фаофи, атис, хойяк и тиби; Всходы - с конца ноября по середину марта, с месяцами мехир, фаменот, фармути и пахон; Засуха - с конца марта по середину июля, и месяцы этого сезона назывались пайни, эпифи, месори и тот. Жрец запрокинул голову, и лунный свет, упавший на его лицо, резче подчеркнул морщины, тени под глазами, впалые щеки и виски. Казалось, он колеблется, хочет о чем-то спросить, узнать что-то необычайно важное, но страх перед грядущим сковал его уста. Маджаи - одно из племен Куша, обитавшее между первым и вторым порогами, к востоку от Нила; служили в Египте наемниками-стражами, и по имени этого народа стражей стали называть маджаями независимо от национальной принадлежности. - Инени потянулся к раскрытому сундучку с целебными зельями, чистыми тряпками и бронзовыми ножами. - Я видел воинов, которым не промыли небольшой порез. - Не прекращая говорить, он перетягивал пальцы Пуэмры тугими бечевками. - Плоть гниет и распухает, рана становится красной, потом синей. кожа на ощупь горяча, и нет таких лекарств, чтобы вернули душу в тело. - Нож сверкнул в его руке, и вслед за этим раздались глухие стоны юноши. Этот мальчишка Тутмос, который трясется от страха в одном из дворцовых чертогов. этот подросток, чью жизнь можно с легкостью прервать. Да, он принесет ужас и горе сотням тысяч - и в своей стране, и за ее пределами! Но их страдания неизбежны, как ежегодные разливы Хапи, ибо история безжалостна. И ни одну из ее страниц, даже самую жуткую, мерзкую, нельзя переписать, или добавить к ней слово, или хотя бы знак пунктуации. *** Свернув на Царскую Дорогу, Семен бросился к пилонам у входа в парк. Сфинксы с застывшими в полуулыбке лицами взирали на него с обочин, вдалеке, за каналом Монта, по-прежнему слышался смутный гул, а позади скрипели ремни, топали ноги, и воздух со свистом вырывался из сотни глоток. Солнце стояло почти в зените, и жара усилилась - не то что бегать, ходить казалось пыткой. Пот струился по его лицу, каждый вдох наполнял легкие вязкой тягучей субстанцией, в которой будто не имелось кислорода, а один горячий пар; секира, как живая, подпрыгивала на плече, и крюк царапал кожу. Но это были мелочи - в сравнении с тем, что ожидало впереди. Они поднялись, глядя на него покорными карими глазами. Он заметил, что самые младшие, по виду совсем девчонки, жмутся к девушке постарше, невысокой, но крепкой, с гривой волос, падавших на плечи. Она не плакала - глаза ее были сухими и смотрели на Семена с каким-то странным, почти тоскливым выражением. - Ты мудр и проницателен, как Тот, и ты хитрее Сетха. - Она улыбнулась, погладив его щеку кончиками пальцев. - Кто не рискует, не ест ветчины, - отозвался Семен, подумал и перевел на язык роме: Шаги и голос вождя у входа прервали его мысль. Толстяк ввалился в хижину, подталкивая перед собой кончиком жезла девчушку в травяной юбочке, с большим деревянным подносом. Поднос, уставленный мисками с мясом, лепешками, овощами, среди которых громоздился тыквенный кувшин, был нелегок, и девчонка тащила его, стиснув зубы и напрягаясь всем телом. Опустив ношу у ног Семена, она перевела дух, но не успела опять вздохнуть, как вождь ткнул ее жезлом под ребро. Сенмут не удостоил его визитом, однако Инени, что-то начертав на папирусе, вручил письмо коменданту Сарраса и повелел отправить с гонцом почтенному Инхапи. В Саррасе они провели ночь (Уста владыки и его брат со служанкой То-Мери и почтенным жрецом - в жилище коменданта, а остальные - в казарме) и отправились в путь с первыми солнечными лучами.
история древнего египта в картинках
изобретения древнего египта
древний египет фотографии