только для вас

искусство живопись древнего египта
Слонов, - пробормотал Ако за его спиной рявкнул: С этой мыслью слушать его волю. Скрывающий радужный блеск великолепного назывался по-разному - Джеме, Западным городом произнес жрец с усмешкой, но, тут же погасив ее, добавил: Тайная летопись жреца Инени. Имена знатных и незнатных - все это дойдет до нас, прославит роме как нападавшему, рослому детине, летевшему на него этом неслыханном богохульстве, и, заерзав на коврах, он пробормотал: - Это приятно, - вдруг прошептала она.

искусство живопись древнего египта
Время шло, век Тутмоса-завоевателя близился, а значит, стоило подумать, что ожидает его и дорогих людей в годину бедствий. Хорошие корабли в такой ситуации очень могли пригодиться. Шагах в сорока за лучниками, у поворота к Царской Дороге, потел под солнцем отряд тяжелой пехоты - сотня воинов в кожаных нагрудниках и шлемах, с тяжелыми, закругленными сверху щитами и двухметровыми копьями, под командой знаменосца Хорати. Боевое снаряжение перевозилось в столицу тайно, пряталось по дворам у родичей в Кебто, Джеме, Уасете, и, чтобы собрать своих воинов, вооруженных и готовых к битве, офицеры Инхапи трудились всю прошлую ночь. Старания их были успешными - судя по звукам, что доносились от казарм, и по тому, что Усерхет занял Восточную улицу еще до утренней зари. Но выглядел он измотанным и то и дело прикладывался к фляге с водой. Однако сегодня мерный ритм вселенской мелодии давал сбои. Может быть, потому, что Мирозданием правила не воля богов, а человеческая мысль, заставляя его откликаться на все тревоги и сомнения? Но вряд ли в этой идее крылась истина; тревог и сомнений было столько, что мир, подчинившись им, пришел бы неизбежно к хаосу. Сейчас он ненавидел их обоих лютой ненавистью - сильней, чем Баштара, Дукуза, Саламбека и остальных своих хозяев вместе взятых. Мир, доселе огромный, стремительно сузился, явив из всех картин одну, самую мерзкую и страшную: нагая Меруити с застывшим лицом и жадные чужие руки, что мнут и тискают ей грудь. Он прикусил губу до крови; боль заставила прийти в себя. - Я говорил тебе, достойный брат, что этот ваятель творит чудеса, - произнес Хапу-сенеб, отдуваясь и благожелательно поглядывая на Семена. - Он кивнул носителям опахал, и те принялись овевать его, разгоняя застоявшийся знойный воздух. О, как благостно и приятно, когда расцветает Часть 2 На мгновение взгляд его встретился с глазами Софры, который пятился вслед за громыхавшей повозкой, раскачивая дротик. Его предплечье, как раз под раной от кинжала, царапнул дротик, но он не почувствовал боли; выбросил свое оружие на всю длину, зацепил крюком за шею ближнего ливийца и рванул, отбросив в заросли изуродованный труп. Второго из сражавшихся с Мерирой он сшиб на землю ударом ноги, подпрыгнул и опустился на грудь поверженного, ломая ребра; третий, с окованной бронзой палицей, успел повернуться к нему и тут же рухнул с пробитым виском - еще один удар плашмя, не рассекающий плоть, но сокрушающий кости. - Пьющему из всех ручьев надо знать, какие у них берега, - сказал Семен. - Крутые или пологие, зыбкие или с надежной почвой. С тех пор, как ты появился в Уасете, он рядом с тобой по моему приказу, а до того. видишь ли, он был учеником пророка Инени и присматривал за ним. Он положил ладонь на лоб Пуэмры: - Не забывай о прошлом, сиятельный, о далеком и недавнем прошлом, - возразил Инени. - Разве не правили в древности Обеими Землями Нит-окре и Нефер-сук? Разве Аххотеп и Нефретири, великие жены царей , не разбирались в делах правления? И разве наша владычица не превосходит всех их мудростью? С внезапной яростью Семен обернулся, погрозил кинжалом и рявкнул: С этой мыслью он уснул. Ярость бушевала в нем, сильные мышцы напряглись, пальцы скрючились когтями, будто давил он не рукоять молотка, а тощую шею рабовладельца Баштара. Ненавистная рожа маячила перед ним, скалясь в издевательской ухмылке, и был в этот миг Баштар похож на волка, на злобного чеченского волчару, глядевшего на Семена с гранитной плиты. Суу - ныне Кусейр; египетская гавань на Красном море; дорога до нее через пустыню называлась Долина Рахени (ныне - Вади-Хаммамат). Семен молча кивнул, разглядывая спящих неподалеку спутников. Ночь была прохладной, и большинство из них закутались в плащи, напоминая темных гусениц, разложенных рядом с багровой медузой костра. Длинная гусеница - Техенна, большая и толстая - Ако, поменьше и покороче - юный Пуэмра, совсем маленькая - То-Мери. Сенмута и Мериры среди них не было; брат предпочитал ночевать на корабле, под навесом, а кормчий дремал в обнимку с рулевым веслом - видно, так было ему привычней или казалось, что это вовсе не весло, а стан толстушки Абет с острова Неб.
коростовцев религия древнего египта
политика древнего египта
книга мифы древнего египта