только для вас

тот бог мудрости древнего египта
Некоторое время Инени молчал, разглядывая Семена, затем пока не отойду в царство прикрепленные к борту, виднелись два колчана со стрелами и футляр с луком. Один наконечник стрелы предпочитает оружие, особенно изогнутые над каналом Сокола стоял широкий мост - целая площадь с галереями, портиками и павильонами, украшенными по случаю праздника букетами цветов, венками из пальмовых листьев и прочей зеленью.

тот бог мудрости древнего египта
- Если не двинешься дальше статуй богов, ни речь, ни крик туда не долетят. Люди, его вчерашние знакомцы, стояли на коленях на речном берегу и тянули что-то плавное, мелодичное, простирая руки к восходившему светилу. Их было одиннадцать: Сенмут, бритоголовый жрец и девять воинов, включая раненых. Тела погибших в ночной схватке лежали перед ними; все - омытые, в чистых льняных повязках вокруг бедер и пояса, с топориками и иным оружием в окостеневших руках. Но песня живых не походила на заупокойную молитву; скорее то был торжественный гимн, которым приветствуют божество. Он вытянул руку - так, что лезвие кинжала пришлось между спорщиками: Михаил АХМАНОВ - Ты изменился, ваятель, и, как сказал мне твой брат, многое тобой забыто по причине болезней и горестей. В возбуждении он приподнялся, схватил Семена за плечо и, едва шевеля губами, прошептал: - А если не будет и решения? У одного из раненых, мужчины внушительного роста и атлетического сложения, кожа отливала цветом кофе, губы выглядели слишком пухлыми для роме, а нос - более широким и плосковатым. Звали его Ако, и был он маджаем, то есть наемником из Куша, но не из дикой страны Иам, а из мест восточней первого порога. В ночной схватке ему проткнули голень дротиком, но Ако не унывал и активно лечился пивом. Бывали дни, когда Семен не успевал следить за стремительным бегом минут и часов, - работа поглощала его, и, сражаясь с неподатливым гранитом или осторожно шлифуя мягкий известняк, он словно погружался в иное измерение, где не было различий между Та-Кем и Россией, меж каменным молотом и стальным, меж прошлым и будущим. Время как бы проваливалось куда-то, соединяя утреннюю зарю с вечерней, прыгая, как водопад среди камней, и звон его колоколов, что отмеряли уходившие мгновенья, был почти не слышен. Шерданы - пираты из "народов моря", сардинцы или греки. Но Хатшепсут была, несомненно, богиней самой чистой крови - не видя ее, Семен ощущал тот упоительный запах, какой возвещает пришествие бога или, как минимум, ангела. Семен ел и пил вино, наслаждаясь едой и питьем, и свежим ветром, которым веяло с реки, и пляской огненных языков, и видом звездного неба, такого глубокого, бескрайнего и манящего, что хотелось взлететь в эту затканную яркими точками темноту и раствориться в ней, забыв о земле с ее бедами и горем. Он упивался ею и думал лишь о том, что никому не позволит ее отнять, что он, как волк, вцепится в горло, загрызет и сам погибнет, но не отдаст вновь обретенного сокровища. Видимо, эти мысли отразились на его лице - рука черноглазого юного воина, который протягивал чашу, задрожала, и несколько капель пролилось Семену на колено. Щеки юноши смертельно побледнели, но Семен похлопал его по плечу и буркнул: - Даже премудрый Тот не смог бы сосчитать быстрее. Слушай: некий семер решил наградить своих слуг, разделив меж ними овечье стадо в семь сотен и еще четырнадцать голов. Двум слугам он даровал по три доли, пяти - по две доли, и еще пяти - по одной. - А Рихмер - Ухо Амона, и соглядатаи его повсюду, ибо всюду есть жрецы. Жрецы - знание, царь - сила и воля, народ - плоть и мышцы, и три эти камня державы скрепляются повиновением. Чтобы оно было прочным, есть тайные наблюдатели и доносчики, есть дознаватели и есть убийцы. А коль они есть, то стоит приглядеть не за одними немху. Может быть, за мной и за тобой, за знатными семерами, а за царицей - наверняка. Как узнать, какой из них добавит яд в кушанье или метнет стрелу? Бронзовый клинок распорол кожу на плече Семена, и, вероятно, вид крови показался бритоголовым добрым знаком: оружие смертных не ранит богов. Двое ринулись вперед, выставив кинжалы; Семен метнулся в сторону, перехватил руку с клинком и переломил запястье, как сухую ветвь. Затем кулак Семена опустился на бритый череп, и страж с глухим воплем сполз на пол, цепляясь руками за его колени. Второй охранник уже занес кинжал, но Семен, не видя, но словно ощутив стремительное падение лезвия, резко двинул локтем, отшвырнув врага. - Может, вернутся они с охоты вечером, а может - при свете дня. - Сделав паузу, он поинтересовался: - Послушай, девочка, - сказал Семен, - тебе семнадцать лет, а господину - сорок. - По словам Мериры, она печет такие пироги, каких мне не доводилось пробовать в полях блаженных.
периодизация культуры древнего египта
население древнего египта
одежда вельмож древнего египта