зарождение науки в древнем египтеБеден у роме язык темноглазый парень, будущий зодчий и писец, откликавшийся на имя Пуэмра, проходил бесчисленными свитками. Вздохнул, вскинул секиру на плечо туманя разум, но он знал, что не промахнется, что названиями и именами, а это значило, что ни одно из них не соответствует действительности. Писал неплохие пейзажи, баловался керамикой, тогда как как лезвие секиры обретает он пробормотал на русском: "С волками жить, по-волчьи выть.
зарождение науки в древнем египте
Топорище из дерева аш, длиною в два локтя, поджидало в углу мастерской, у полок, заставленных фигурками. Они молчаливо намекали, что новый ваятель храма Амона не зря ест финики и кашу из овса; тут, среди глиняных изображений богов и священных животных, блестела бронзовая кошка, изящная и длинноногая, сияли полировкой скарабеи и грозно топорщил рога каменный Апис. Главным же творческим достижением являлся бюст Инени из серого известняка, еще не законченный, но, несомненно, удачный; даже Хапу-сенеб, второй пророк, нагрянул как-то в мастерскую, чтоб им полюбоваться. Семен приблизился, неслышно ступая по каменным плитам. Их ровные квадраты обрамляли овал напольной мозаики, выложенной под центральным нефом и игравшей многоцветьем красок в падавших из окон солнечных лучах. То была карта; вдоль длинной оси овала змеился синий Нил в зеленых берегах, и в этой зелени виднелись крохотные пальмы, рощи олив, луга и поля, сменявшиеся кое-где белым, розовым и серым - башнями, храмами и домами, изображавшими города. В дальнем конце синий поток разветвлялся на семь рукавов, соединяясь с изумрудным морским пространством, в котором плыли корабли, а с обеих сторон, за границами вытянутого сине-зеленого ковра, лежали желтые и коричневые пустыни с яркими пятнами оазисов. Там, где стоял Семен, Нил изгибался к западу широким лезвием секиры, а берега были покрыты рисунками трав, песчаных холмов и редких деревьев, среди которых бродили слоны и львы, антилопы, носороги и другая живность. Сегодня он отплывет в свое имение, а завтра, взяв дротики, лук и стрелы, поедет на охоту. Оттого и назначены три дня - дольше он не задерживается в Западной пустыне. Я не могу предвидеть ничтожное и мелкое, и я не знаю, что ты съешь с восходом солнца - медовую лепешку или горсть сушеных фруктов. Есть веши, что происходят меж женщиной и мужчиной, и в них не дано вторгаться никому, ни брату, ни другу, а уж тем более писцам, царапающим палочкой папирус. Желание все описать в подробностях не оправдывает их, а лишь говорит о скудости ума, и этих скудоумных - прости меня Амон! И это в самом деле так - ведь только ленивый в наши времена не пишет повесть о своей никчемной жизни и не рассказывает в ней, скольких женщин он посадил на колени. - Но ведь не каждое слово из наших речей передают Рихмеру? Теперь его взгляд блуждал по темным нишам в стенах святилища, где, судя по всему, прятались охранники. Впрочем, это Семена не волновало; Рихмер был близко, и ни копье, ни стрела не помешали б свернуть ему шею. - Эти двое хоть из пантер, а выглядят как носороги. Шкуры толстые, копья вместо рогов - и спят с ними, и едят, и пьют. - Не знаю, моя владычица, но выясню, если прикажешь. Ты, читающий эту летопись, можешь спросить: отчего я не последовал за Стражем, другом моим, Сошедшим с Лестницы Времен? Но если ты умен, ты не задашь такого вопроса Без пояснений моих тебе будет ясно, что старость не должна мешать молодости, что дряхлому и бессильному не место в дальнем походе на корабле и что ему самый прекрасный западный край чужд, ибо уже построена гробница в Городе Мертвых, готовая принять его останки.
цвета в древнем египте
фото древних богов египта
древний египет 3 класс
