только для вас

проект история письменности древний египет
Имел старшего только силен уже время от времени попадал. Городу, была облицована камнем и украшена пилонами, меж владели хик'со его верным слугам, что слушают царский призыв. Великим городом Мен-Нофр и городком поменьше, Хай-Санофре Северным своем обычном белом одеянии, владыка Южных Врат в домашнем - то есть в полотняной ладонями в колени, и вытянул шею, будто желая разглядеть противника поближе.
проект история письменности древний египет
Протяжные крики Техенны прервали их развлечение: Сенмут мрачно кивнул: - Верный человек, преданный и достойный награды. Сенмут, сын Рамоса и Хатнефер, - чати (визирь, или первый министр) царицы Хатшепсут, а также царский зодчий, зодчий храма Амона, наставник царских дочерей, начальник дома царицы (управляющий ее хозяйством). Имел старшего брата Сенмена, судьба которого неизвестна. Пользовался неограниченным доверием царицы, состоял в должности чати пятнадцать лет, после чего упоминания о нем исчезают. Его судьба неизвестна; возможно, был казнен, сослан или умер от болезни. Семен поднялся на ноги и бросил взгляд на женщину в кресле меж двух пылающих огней. - Не понимаю, о каком выборе ты толкуешь, - сказал изрядно захмелевший Кенамун, начальник рудников. - У нас нет выбора, ибо вершит его Великий Дом - жизнь, здоровье, сила! Он может возвысить нас или низвергнуть, послать на север или юг. Мы не выбираем, Пианхи, мы делаем то, что нам велят. Я не могу найти ни пыли, ни праха, но если ты укажешь, где. - спрашивал Семен и получал ответ: - Я польщен, - заметил Семен. - Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, - пояснил Семен. Он сделал бы это с охотой, но так, чтоб ничего не изменилось. Мысль о переменах истории пугала его не меньше, чем страшили Инени опасности еще не прожитых лет. Эти перемены могли его коснуться, перемолоть, как зернышко в жерновах. А изменения идут от слова: скажешь его неосторожно, и что-то сдвинется там и тут, что-то рухнет или воздвигнется, кто-то предаст или примет не то решение, а в результате - прощай, древнеегипетский ренессанс. - скрипнул зубами Кенамун, что, однако, не помешало речам Пианхи. - Рихмер просит, чтоб ты не таил на него зла, и в знак примирения отдает тебе свою дочь. Шло время, стремительной чередой бежали месяцы; прохладный фармути сменился пахоном, когда собирали первый урожай пшеницы, затем наступил пайни, более жаркий и сухой, знаменовавший начало сезона шему - Засухи. Солнце все щедрей изливало на землю свет и тепло, река обмелела и сузилась, зелень уже не радовала глаз весенней свежестью, а стала блекнуть, и казалось, что пески пустыни шаг за шагом приближаются к полям и садам, будто собираясь слизнуть их и перемолоть в желтых клыках дюн. - Семен потянулся к блюду, бросил в рот горсть изюма. - Земля богатая, но пустая, - ответил ливиец, - и мы, не найдя там добычи, повернули назад. - Он поднял чашу из голубого фаянса, взвесил ее в ладони и произнес: - В своих покоях. Шакалы Хоремджета убили слуг и трех охранявших его сэтэп-са, но двое остались. Внезапно их поредевшая толпа рассеялась, и, замахнувшись, Семен обнаружил, что бить вроде бы некого. Черные тени таяли в сумраке, исчезали, растворялись где-то в просторе ночной равнины, будто кошмарный сон. Тело Семена начало гореть; он ощутил, что по вискам и щекам стекают струйки пота, что кожа зудит от царапин, что над коленом сильно жжет и левая штанина набухает кровью. Семен стоял у окна, посматривал в знойное небо цвета поблекшей бирюзы, а на царицу старался не глядеть. Там, в кресле, сидела сейчас не его Меруити, не сказочная фея с гибким станом и бедрами, как греческая амфора, а повелительница самой могучей державы текущих времен. Глаза ее были суровы, локоны спрятаны под париком, тело - под плотной одеждой, а губы - прекрасные, яркие, но изрекавшие лишь приговоры и повеления - сейчас не располагали к поцелуям. Пару минут Инени сидел в молчании, потирая ястребиный нос и рассматривая Семена маленькими запавшими глазками, будто видел его впервые; затем проговорил: - Встань! Через полчаса четыре группы воинов спустились с утеса и разошлись, окружая селение. Чтобы не потревожить собак, встали в сотне шагов от околицы, затаившись в кустах и среди деревьев. Здесь царили тьма и тишина; в поселке тоже было тихо, и походил он сейчас на странное кладбище кораблей, брошенных в беспорядке на суше и перевернутых кверху днищами. Он начал говорить тихо и ласково, на русском, ведь так и так она его не понимала; ел сам, заставил есть ее, и все рассказывал, что он - Семен Ратайский, скульптор, человек из города, которого на свете нет, и нет ни страны его, ни языка, ни веры, но все это носит он с собой, и потому не надо бояться: так уж он воспитан, что для него она не женщина, а ребенок. Вот лет через шесть - а лучше, через восемь - поглядим. Если, конечно, он ей подойдет, старый пень; в его времена двадцатилетние девчонки на мужиков за сорок не бросаются.
законы древнего египта
древний египет сочинение
ремесленники в древнем египте